Последняя война [с иллюстрациями] - Кир Булычев

— Лучевой пистолет? Нет. Метров на сто, это же средство защиты.

— У нас есть пистолеты и пулеметы, бьющие без промаха на три километра, — сказал Ранмакан.

Он употребил в разговоре другую меру длины, но лингвист у него на груди перевел меру в земные понятия. Лингвист передавал местное звучание слов только в тех случаях, когда понятию не было эквивалента в земных языках.

— Но я же повторяю, — сказал спокойно Кудараускас, — это оружие чисто оборонного значения. И должен раскрыть секрет: оно еще не употреблялось за все время моей работы на «Сегеже». Был, правда, случай на Ганимеде.

— Я знаю, — сказал Ранмакан, — когда ледяные ящеры ворвались в корабль.

— Откуда знаете? — удивился Кудараускас.

— Мне Снежина сказала, — ответил Ранмакан и выругал себя за неосторожность.

Но Кудараускас не заподозрил ничего неладного в том, что Ранмакан уже со вторым членом экипажа говорит об оружии. Он отнес этот интерес к общей направленности разума Ранмакана и отметил это как аргумент в будущем споре с капитаном и Аро.

— А какая точность выстрелов? — спросил Ранмакан.

— Не помню, — сказал Зенонас. — Сейчас поглядим.

В это время капитан зачем-то отлучился с мостика, и Кудараускас остался наедине с Ранмаканом. Он встал, подошел к стене и открыл небольшую дверцу в ней. В нише, на полке, лежал лучевой пистолет.

— Сейчас посмотрим, — сказал Кудараускас, — хотя это не имеет значения. Рассеивание... Точность попадания... Видите, как прост в обращении?

Ранмакан внимательно осмотрел пистолет, но тут Кудараускаса кольнуло какое-то неприятное предчувствие. По крайней мере, он сам так говорил потом Бауэру. Он положил обратно пистолет, захлопнул шкафчик и внимательно поглядел на Ранмакана. Но тот как будто потерял уже к пистолету всякий интерес. Он снова подошел к экрану и стал смотреть на застланный мглой дождя город.

— Сегодня никто туда не поедет? — спросил он.

Он находился в странном состоянии: с одной стороны, его план неожиданно облегчался тем, что тюремщики даже не запирали шкафчика с оружием, но, с другой стороны, вдруг это ловушка? Ранмакан не хотел ждать развития событий. Страх, охвативший его в тот момент, когда он раскрыл глаза в госпитале «Сегежи», не отпускал. Он руководил всеми его действиями.

— В город? Сам Загребин собирался съездить туда на Еже с Бауэром. На самую окраину. Там, в начале улицы, здание редакции. Вы знаете?

— Я этот район плохо знаю, — сказал Ранмакан. — Когда они приедут?

— Скоро, через полчаса. Ага, вот и Загребин. Геннадий Сергеевич, вы когда собираетесь в город?

— Вахту сдам Бакову, и поедем. А вы что, Ранмакан, хотите с нами?

— Я там еще не был... после войны, — оживился Ранмакан.

— Тогда вместе поедем. Вы нам поможете. Загребин вызвал по внутренней сети корону Вас. Тот

очнулся от блаженных дум и ответил, что не имеет ничего против, если Ранмакан съездит в город.

Тут уже был виноват сам Загребин. Он должен был осторожнее относиться к Ранмакану. И корона Вас тоже. Но и тот и другой как-то упустили из виду то, что Ранмакан — представитель цивилизации, отставшей на несколько сотен лет от Земли и Короны. С другими мыслями, с другими рефлексами и совсем с другим отношением к людям. Только Кудараускас подумал об этом, но абстрактно. Подозрения его были настолько неоформленны и,необоснованны, что вылезти с ними значило только воскресить в памяти капитана недавний спор и показаться не с лучшей стороны. И Кудараускас промолчал.

9

Вынуть пистолет из шкафчика и спрятать его в кармане сшитой роботами по местным образцам одежды оказалось нетрудным. Капитан вышел вниз подготовить Ежа к поездке, а Кудараускас углубился в какие-то свои расчеты.

Дальнейшее было еще проще. Управление скафандром оказалось автоматическим. Ранмакан прошелся несколько раз в скафандре по коридору и сказал капитану, что чувствует себя хорошо.

В скафандре было слышно все, что говорили другие люди, также одетые в скафандры. Кроме того, можно было поддерживать связь с кораблем.

— Будете нашим гидом по городу, хорошо? — сказал капитан, грузно забираясь в вездеход.

— Хорошо. — Ранмакан улыбнулся. Свобода была близка.

— Я даже и не надеялся, что вы захотите с нами поехать, — сказал Загребин. — С местным жителем куда удобнее. Я не хотел вас просить, боялся, что вам будет тяжело...

— Ничего, — ответил Ранмакан. — Поехали. — Он спешил. В любой момент Кудараускас или Баков могли обнаружить пропажу пистолета, и тогда все погибло.

В кабине Ежа, устроившись сзади Бауэра и Загребина, Ранмакан незаметно расстегнул скафандр сбоку и вынул из кармана пистолет. Кабина вездехода была слабо защищена от радиации. Но Ранмакан не верил (как не верил многому из того, что ему говорили на «Сегеже») и даже тому, что доза радиации, прорвавшейся к его телу за те секунды, пока бок Ранмакана был незащищен скафандром, была опасной для жизни.

У одного из первых домов улицы, ведущей к центру — она называлась улицей Торжества, — вездеход остановился.

— Мы тут немного задержимся. Мы не предполагали, что вы поедете с нами, — сказал Загребин. — Так что возьмем газеты и потом направимся к центру. Не возражаете?

Ранмакан не возражал. Он подождал, пока Бауэр и Загребин скрылись в узкой высокой двери редакции, и бросился бежать вдоль улицы, надеясь спрятаться в каком-нибудь подъезде.

Движимый каким-то шестым чувством, интуицией много повидавшего человека, капитан, входя в редакцию, задержался на пороге и обернулся. И увидел, что Ранмакан убегает.

— Ранмакан! Стойте! Что вы делаете?

Капитан бросился за Ранмаканом. Он понимал, что человек без корабля, без защиты скоро погибнет в этом мире.

Ранмакан этого не понимал. Он обернулся, выхватил пистолет и в упор, с пяти шагов, всадил в лицо и грудь капитану половину мощности пистолета.

Такого удара не выдержал даже скафандр высокой защиты. Прозрачная броня его почернела, обуглилась, и, высоко подняв от немыслимой боли толстопалые руки, капитан упал на мокрую, выщербленную ветрами мостовую.

Бауэр уже стоял в дверях. Второй выстрел был направлен ему в лицо, но штурман за какую-то долю секунды успел нырнуть в проем двери, и синий дым, окутавший ее, тут же скрыл Глеба от следующего выстрела.

Ранмакан остановился. Что делать? Теперь он беглец, он враг могучего корабля и могучих пришельцев. Правда, у Бауэра оружия нет...

Ранмакан выстрелил в гусеницу Ежа. Еж, движимый инстинктом самосохранения робота, отпрянул в сторону, но его настиг следующий выстрел. Гусеница оплавилась, и Еж завертелся на месте.

— Что случилось? — кричал Баков, и голос его бился в ушах Ранмакана, как неумолимый преследователь. — Что случилось! Загребин! Бауэр?

Ранмакан побежал вдоль улицы, петляя, будто его могли увидеть с корабля, свернул в проходной двор и через узкие переулки повернул к холмам. Город они могут сжечь, мстя Ранмакану. В холмах его не найдут.

— Ранмакан напал на капитана, — наконец услышал он голос Бауэра в шлеме. — Капитан ранен или убит. Еж поврежден. Срочно нужна помощь. Я буду преследовать его.

— Ни в коем случае, оставайтесь на месте! — приказал Баков. — Окажите помощь капитану. Откуда у Ранмакана оружие?

— У него наш лучевой пистолет. Что он сделал с мастером! Скорее!

— Спускаем Великана!

Ранмакан плутал по проходным дворам и переулкам, ища выхода к холмам. Он не мог поверить, что о нем в этот момент забыли, что его никто не преследует. Скафандр не успевал подавать достаточно воздуха для бешено сжимающихся легких. Ранмакан задыхался. Ему не хотелось снимать шлем: сняв его, он будет лишен возможности слушать разговоры по внешней связи. Но шлем с каждым шагом все тяжелее давил на голову, все труднее становилось дышать...

Спрятавшись за углом крайнего дома, Ранмакан отвинтил шлем и бросил его на мостовую. Прозрачным мячом шлем покатился к луже, занимавшей середину мостовой, и поплыл по ней, подгоняемый поднимающимся ветром. Надвигался ураган. Снег с дождем бил Ранмакану в лицо и пытался остановить. Но тот был доволен, что погода испортилась: теперь его труднее будет найти.

Начался подъем на холм. Ранмакан убавил шаги — все равно он уже не мог бежать — устал. С пистолетом он на расставался. Дальше от корабля, дальше от плена и от мести пришельцев...

Ранмакан был обречен на скорую и мучительную смерть. С каждым шагом новые тысячи рентген радиации врывались в его легкие. Спасти Ранмакана мог только аппарат короны Вас. Но Ранмакан бежал от него.

Скалы сомкнулись над тропинкой. Ранмакан присел, чтобы перевести дух. Ветер сюда не долетал. Ранмакан спрятал пистолет в карман. Он чувствовал себя здоровым и сильным. Теперь главное — найти своих и рассказать им о пришельцах. Должен же где-то существовать свой привычный мир, мир порядка и закона.